В поисках синей птицы
В русской культуре образ театральной «синей птицы» связан с поиском «Страны счастья». В России издавна считалось, что реальная птица счастья обитает за далеким океаном – в богатой Америке, где есть неплохой шанс поймать ее за хвост.
Еще в начале Х1Хв. Россия и США находились примерно на одном уровне развития. Именно с этими странами, которые вольно или невольно оказались участниками исторического забега, связывался прогностический мировой динамизм.
На протяжении двух столетий Российская империя (советская Россия и Советский Союз) неплохо выглядела в этом соревновании, что давалось, впрочем, огромным напряжением национального потенциала. Середина ХХв., период «холодной войны», оказался последним этапом в истории, когда страна, измотанная невзгодами Мировой войны, пыталась сохранить паритеты развития, бросая все силы на разработку атомного оружия, ядерной энергетики, космических исследований. Именно в стремлении «догнать и перегнать» Советский Союз «надорвался». А Америка, не испытавшая военных потрясений («вьетнамский синдром» затронул ее лишь по касательной), к концу ХХв. стала единым и безоговорочным лидером мирового развития.
В российском (советском) сознании образ США (и американцев) носит полярный характер.
«Американисты» («глобалисты») акцентируют внимание преимущественно на позитивных сторонах американской модели развития – экономическом динамизме, социокультурном плюрализме, высоком качестве жизни и др. Обаяние нынешнего американского президента и его действия по стабилизации экономической ситуации в стране, обращение к нуждам «простого человека» прибавляет им очков.
Американец в их понимании очень похож на русского (россиянина). Джинсовый ковбой с открытой и доброй душой, но более рациональный, несколько «травмированный» высоким уровнем жизни, но обладающий выраженным чувством патриотизма.
Напротив, «антиамериканисты» («антиглобалисты») смотрят на реалии США сквозь «черные очки». Экономическое развитие трактуется ими как сверпотребительство, ведущее к мировой экологической катастрофе. Погоня за процветанием и успехом оборачивается, в их понимании, принижением культурных ценностей. «Американизация» ведет, как они считают, к утрате целостности (и ценности) человеческой личности.
Американцы, в их трактовке, - невежественные и тупые люди, ничего не читающие, а лишь жующие гамбургеры, а потом пытающиеся безуспешно сбросить лишний вес.
Конечно, любые обобщения национального характера не совпадают с реальностью. Теоретическая широта «русской души» не всегда, скажем мягко, реализуется в жизненных условиях. Напротив, преодолевается традиционный рационализм «западной души», которая демонстрирует открытость и способность к сопереживанию (поразительна реакция американцев на трагедию 11 сентября), стремительно утрачиваемые россиянами в борьбе за выживание.
Впрочем, современный мировой экономический кризис значительно подпортил имидж Америки – обнажилась нечистоплотность финансово-банковской сферы, на которую возлагается ответственность за генезис мирового обвала. Достается и американцам, живущим, как утверждают критики, за счет остального мира, неустанно печатая, ничем не обоснованные, долларовые бумажки.
Более того, многие прогнозы, ориентированные на середину ХХ1в., исходят из того, что США утрачивают статус абсолютного мирового доминанта. В соответствии с этими прогнозами мировое лидерство захватывают Китай и Индия, обладающие мощными демографическими и экономическими ресурсами, которые должны «задавить» другие социально-экономические системы. В этом смысле целесообразнее было, быть может, отправиться к Великой Китайской стене или Тадж-Махалу?
Очевидно, однако, что речь идет о доминанте количественных показателей развития, где будут преобладать китайская и индийская экономики уже в силу лишь роста потребления, обусловленного демографическими факторами. А США сохранят качественные показатели, которые и определяют, в сущности, прогностическую эффективность национальной модели.
И когда Джордж Сантаяна, анализируя характер и мировоззрение американцев, обращает внимание на их «любовь к количеству», то это относится, как полагаю, больше к прошлому, чем к настоящему. Не случайно же американский бизнес финансировал первый доклад Римского клуба, где сформулирована идея «качественного развития» цивилизации будущего.
Именно США (и западная цивилизация в целом) и в ХХ1в. будут определять динамизм и ориентиры мирового развития. Основная причина прогностического американского успеха – «человеческий фактор».
«Тупой» американец за 200 лет создал цивилизацию, в рамках которой, как в плавильном котле, соединился «старосветский дух» и стереотипы практически всех народов мира, оказавших в условиях Нового света. Рационализм протестантизма смешался с политеизмом коренного населения, иррационализмом восточной ментальности, свою краску добавили и православные переселенцы и др.
Американцы создали цивилизацию «кентаврного» типа, соединившую различные, порою противоположные, культурные элементы, доказавшую свою эффективность - изобретение телефона, конвейера, атомной бомбы, полет человека на Луну, телевидение, компьютеры, Интернет и др. И этот процесс неуклонного инновационного развития экстраполируется в будущее.
В то же время древние восточные цивилизации, динамично развивающиеся в далеком прошлом, культивируют свой фундаментализм, похожий на социокультурную стагнацию. Их как бы покинул «инновационный кураж». Алфавит, бумага, ткани, краски, науки и многие другие прекрасные вещи появились именно на земле Древнего Востока. Однако уже более 2 тысячелетий инновационная модель развития характерна лишь для христианского Запада. Успешные страны Востока, в сущности, лишь пользуются с большим или меньшим эффектом достижениями вестернизации.
Позитивная концепция будущего западной цивилизации (США – ее важнейшая подсистема) не соответствует марксистским стереотипам, которые доминировали в Советском Союзе на протяжении большей части ХХ столетия. На протяжении десятилетий советская система рассматривала Запад (рудименты этих стереотипов сохранились и поныне) как противника – идеологического, политического, экономического, культурологического. В течение многих лет Америка «подавалась» в нашей стране как соперник (враг) №1.
Этот тезис на разные лады обыгрывался советской идеологией, формируя негативный образ США и американцев. Нередко в этом «идеологическом шоу» участвовали талантливые люди.
В начале ХХв. Максим Горький, приближаясь на пароходе к городу «желтого дьявола», увидел не символ Свободы, а «холодное слепое лицо» бронзовой женщины, покрытой «зеленой окисью». Уже из окна вагона ему бросается в глаза «темное лицо старухи в грязной кофте, расстегнутой на груди». Окружающая нью-йоркская реальность виделась ему «враждебной человеку»
В середине 20-х годов в этом же городе оказался Владимир Маяковский, которому очень не понравились поездки в американских экспрессах. Впрочем, в «Моем открытии Америки» он признается, что страну видел «только из окон вагона».
Американская поездка Сергея Есенина вместе с Айседорой Дункан сопровождалась крупными скандалами. Ему не было по сердцу ни «наше остывшее кочевье», ни «смрад» Америки, где «пропадает искусство».
Более приятное впечатление об «Одноэтажной Америке» осталось у Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Их, однако, сопровождал хороший переводчик, которого не было, например, у Маяковского. И ему с трудом удавалось быть понятым даже на бытовом уровне.
В середине 30-х годов Америка ассоциировалась у советского человека с местом, где всячески притесняют (и даже линчуют) негров – все с детства искренне сочувствали «дяде Тому», прозябавшему в своей хижине, и переживали за героиню Любови Орловой (кинофильм «Цирк»), которую алчный американец-работодатель шантажировал сыном-негрятенком. В СССР обожали Поля Робсона, прекрасно воспевшего «сталинскую империю», в которой «вольно дышит человек», противопоставляя ей «американское рабство».
В Мировую войну страны не сразу стали реальными союзниками. Советская пропаганда утверждала, что США, оказывая материальную помощь Красной армии (техника, продовольствие, медикаменты), всячески оттягивают открытие второго фронта. Ее же усилиями затушевывалась эйфория, связанная с исторической «встречей на Эльбе».
В послевоенное время довольно быстро активизировался карикатурный «дядя Сэм» - джентльмен с козлиной бородкой и атомной бомбой подмышкой, стремящийся разжечь мировой пожар. И это для страны, еще не отошедшей от военных ужасов, производило немалый пропагандистский эффект.
В 50-80-х годах США и СССР оказались своенравными пассажирами «одного корабля» в море цивилизационной динамики. Когда пассажиры находили между собой общий язык, то команды вздыхали свободнее; а когда выходили на ринг, то безопасность корабля была под реальной угрозой.
На протяжении десятилетий советско-американские отношения имели маятниковый характер – между стремлением к сотрудничеству и конфронтацией.
В первом случае «москвичи и гости столицы» выстаивали часами в июньскую жару в Сокольниках, чтобы получить американский значок, выпить невиданной колы-пепси, прикоснуться к выставочной Америке. Наши лидеры бурно говорили о дружбе, ездили в США перенимать опыт эффективного хозяйствования, увлекаясь американской кукурузой.
Президенты и фермеры улыбались, демонстрируя отличную работу дантиста. А наши идеологи представляли их открытыми и работящими парнями.
Во втором случае страну убеждали в том, что Америка стремится развязать ядерную агрессию, чтобы помешать развитию социализма. А американцев описывали как малых детей, которые идут на поводу у своих агрессивных лидеров – поджигателей войны. Топорная идеология порою приводила к опасным политическим последствиям («кубинский кризис»). Все газеты писали примерно одно и то же. Радио, которое практически не замолкало, вещало в зависимости от политической конъюнктуры.
С детских лет советский человек был в состоянии раздвоенности. С одной стороны, американские мальчишки Том Сойер и Гек Финн совершали поступки, вполне понятные их московским сверстникам. Позднее вместе с героем О.Генри с грустью следили за «последним листом». Смеялись над тем, как Марк Твен редактировал сельскохозяйственную газету. Переживали над «американской трагедией» Клайда Грифитса. Выходили в море вместе со «стариком Хемом».
Эти «литературные герои» были и понятны, и любимы. А реальный американец (капиталисты-империалисты), писали газеты, и говорило радио, представал как «поджигатель» новой мировой трагедии - ядерной войны.
После распада «советской империи» двойственность отношения индивидуального сознания к США сохранилась.
С 90-х годов США – бесспорный и единственный лидер мирового развития. Россия же с трудом выбирается из-под обломков империи. Разбирать советские завалы помогали и США – финансирование, специалисты, программы. И то время американская поддержка оценивалась в целом положительно.
Когда, однако, Россия более-менее «поднялась с колен» с помощью нефтедолларов, отчасти возвратились прежние стереотипы для объяснения внутренних трудностей. И хотя древние учат, что «дважды нельзя войти в одну реку», жупел «американкой угрозы» реанимируется. Россия, зараженная «имперским синдромом», отказывается от благотворительной поддержки Джорджа Сороса, который многие годы финансировал российскую науку. Свертывается или осложняется деятельность многих зарубежных фондов.
Но в ХХ1в. анахронизмом выглядит идея «железного занавеса». Любая информация во всем ее разнообразии и практически в полном объеме доступна желающему.
Кажется, наше представление о США становится объемнее, и значит – достовернее. А что остается в осадке? Опять – некоторая неопределенная двойственность (раздвоенность) индивидуального сознания.
Америка – многолика. Те, из покинувших постперестроечную Россию, кто принимает ее противоречивость, и остались, вписавшись в американские реалии, настроены в целом позитивно по отношению к Америке и американцам. А те, кто не «вписался» в жесткую реальность, и вернулись, оценивают американцев с сугубо критической позиции – «ну тупые».
Так какая же она – Америка? Что заставляет неустанно крутиться колесики - винтики американской цивилизации? Американцы похожи на русских, как говорят одни, или же отличны, как с таким же пылом доказывают другие?
Каждая цивилизация дает своим подданным «морковку», стремление получить которую «подстегивает» индивидуальный и общественный динамизм.
Национальный идеал России – некий «российский путь» как «винегрет» из западных и восточных стереотипов. Многие русские мыслители настаивают на «особости» российского развития. Исходя из этих представлений, Россия должна расположиться на «двух стульях», что, согласитесь, если реально представить такую позицию, не вполне удобно.
Американская мечта – более конкретный и человечный феномен. И это не есть только материальное благополучие – в виде хорошо оплачиваемой работы, большого автомобиля, прекрасного дома и счастливой семьи. А разве не этого хочет каждый человек?
И в этом смысле американская мечта имеет практически общечеловеческий статус. Американец, стремясь к личному успеху, достигнутому упорным и честным трудом, вместе с тем ориентируется и на процветание страны. Современный капитализм, в том числе и американский, постепенно утрачивая свой исторический «звериный оскал», приобретает отчетливое «человеческое лицо». И если русская соборность уходит преимущественно в область религиозных преданий, то американец, поднимая утром национальный флаг над своим домом, соединяет свой личный интерес и будущее страны.
В начале ХХв. синяя птица улетела куда-то из России. Говорили, ее видели в Америке. Пролетая над статуей Свободы - символа американской мечты, синяя птица уронила перо. Считается, что тот, кто найдет перо синей птицы, тому улыбнется удача. Кто же не хочет прикоснуться к реальной сказке? Было бы неплохо найти его и привести в Россию. Быть может, тогда ей больше повезет в ХХ1в.? вернуться |
